Уже в этот день ее солдаты и офицеры встретились с врагом. В этот первый день войны части дивизии пришли на помощь, отбивающимся от неприятельских атак, пограничникам 79-го Измаильского отряда. 31-й Пугачевский стрелковый полк 25-й Чапаевской дивизии под командованием подполковника Мухамедьярова К. Н. помог пограничникам отразить все атаки неприятеля. В начале войны она, как и 95 Молдавская сд, была расположена вблизи от советско-румынской границы. Командовал дивизией на тот момент полковник Захарченко А. С. В тот момент 25-ая сд находилась в составе 9-ой армии Южного фронта со штабом в городе Тирасполь. Дивизии предписывалось оборонять позиции на рубеже: оз. Ялпуг, дальше по Дунаю и нижнему течению Прута. Этот рубеж дивизия удерживала вплоть до 25 июля. В этой дивизии служило много ребят из нашего района, среди них и Мкртыч Каспарович Тащиян, чьи воспоминания о первых шести днях начала войны мы печатаем. Мы постарались полностью сохранить стилистику его рассказа, потому что были поражены, как он интересно пишет. М.К.Тащиян прошел всю войну, был тяжело ранен, но первые дни войны у него запечатлелись настолько ярко, что, когда читаешь, видишь все воочию.
Наш 54-й им. Степана Разина полк 25-ой Чапаевской дивизии тогда размещался в г. Кагул в Бессарабии, так называемой в Белой Казарме, на югозападной окраине города. Позиции полка хорошо просматривались со стороны границы. Наш полк занимался тогда обычной воинской службой, несли караульную службу по охране воинских объектов. В ночь на 21 июня 1941 года я и мои товарищи вернулись со службы, поужинали и пошли в кино, помню — это была кинокартина «Валерий Чкалов». Мы, молодые бойцы, тогда очень восхищались мужеством Валерия Павловича. Каждый из нас мечтал, конечно, хотя бы в какой-то мере совершить подвиг, разве мог кто-нибдь из нас знать, что через несколько часов нам всем предстоит вести неравный жестокий бой против немецко- фашистских захватчиков.
Мы вернулись из кино, шумно обсуждая подвиги Валерия Чкалова, в 11 часов легли спать. Это был последний мирный наш сон.
Утром 22 июня 1941 года, примерно в четыре часа, артиллерийский огонь по нашему расположению и по городу заставил подняться нас на ноги. И последний сигнал тревоги остался в нашей памяти как голос родины, призывающий своих спящих сыновей, что родина в опасности. Мы первым делом, вскакивая из постели под грохот взрыва снаряд, схватили свое оружие и, на ходу одеваясь, выбежали наружу. Я тогда был первым номером ручного пулемета, а моим вторым номером был Рубен Сухарян. Быстро получив боеприпасы, занимаем свое место в боевом положении. После этого наша рота под командованием ст. лейтенанта Ивана Каленчука повзводно соблюдая дистанцию стремительно начала продвигаться в сторону границы. По улице которой ведет в город. И вот проходит несколько минут наш первый взвод во главе с командиром взвода лейтенантом Гетьманом пробегает мимо штаба полка, который остается с левой стороны улицы. Мы, добежав до колодца из которого питался водой наш полк, сворачиваем налево. И вот впереди виден первый мост и единственная дамба через который можно пройти к погранзаставе через непроходимое болото и плавни. В это время на заставе, окутанном дымом и в взрывах сражений с врагом, наши пограничники.
Враг вел прицельно — заградительный огонь по дамбе, имея цель — не допустить подхода подкрепления к пограничникам. Перед нами первый мост. Подход к мосту наш первый взвод начал мелкими группами и поодиночке и за нами устремились остальные взводы. Нет простора развернуться: только дамба десятиметровой ширины, путь более трех километров до заставы, противник утюжит из всех сил, дрожит и стонет дамба под ногами, только могучие тополя и клены перекрывают своими ветками узкую полоску земли и кажется своими корнями с двух сторон поддерживают, чтобы не исчезла в болоте дамба. Наша передняя группа, отбежав от моста метров сто, первым увидела на самой дамбе огромную воронку, и в нескольких местах лежали красноармейцы, это были наши боевые товарищи, которые несколько часов назад смотрели кино, те, которые радовались и мечтали о будущем, о подвиге.
Чем дальше продвигаемся вперед, тем сильнее становится шум боя, метр за метром, от дерева к дереву, проявляя мужество, идем за своим командиром. Преодолев второй мост, те, кому суждено было увидеть восходящее солнце ясного дня 22 июня 1941 года, увидели впереди на стороне врага освещенный утренним солнцем господствующую высоту над местностью, сильно укрепленную дотами и огневыми точками. Хорошо видны плохо замаскированные огневые позиции, ясно выделяющиеся на скате высоты желтыми глинистыми полосами. Из этих огневых точек бил по нашей территории прямой наводкой из всех видов оружия безнаказанно противник. Преодолев последние метры, мы устремились к запасным траншеям, и тут уже никакая сила не могла удержать прорвавшихся в простор чапаевцев. Занимая ячейки по берегу реки Прут , подготовленные до войны, мы с ходу открыли огонь по врагу из всех видов оружия. Обозленные трудным переходом, потеряв по дороге немало своих товарищей, наши бойцы горели желанием отомстить врагу за все злодеяния. Со всех сторон стрельба по врагу приводила к мысли, что и «мы начали убивать вас, фашистские сволочи». Я установил пулемет на левом фланге, против моста, в пулеметной ячейке. Я открываю огонь и незаметно с одного маху опорожняю полный диск. У меня на душе становится немного легче.
Почему-то мне казалось, что у меня руках самое грозное оружие: стоит только мне живьем добраться до переднего края и открыть огонь — все обернется по-другому. Но это было только мечтой, только следствием первой очереди, сделанной мною на этой войне. И прибавили сил и уверенности в последующих боях. На первых порах наблюдалась такая обстановка: в нескольких метрах от нас река неприветлива, не такая, как всегда , когда мы бывали здесь каждый раз по службе в мирное время, а совсем иная, мутная, буйно несется волнами под взрывами снарядов, неся собой по течению лодки с людьми. Все смешалось: идет бой на реке, возможно, на многие километры, враг лезет, несмотря на большие потери, правее от нас горит пристройка заставы. Из руин заставы по мосту беспрерывно стучит пулемет Максимка, где-то за заставой идет ближний бой, слышны взрывы гранат, против нас на мосту много трупов врага, за рекой румынское село Оанча, оно находится в балке, уходящим своим хвостом в глубь территории Румынии.
Прямо против заставы на том берегу реки церковь, святыня румынских богов, «мамалижники» (румыны) решили использовать даже «гнездо» своих богов как бастион для боя, ведя из церкви сильный огонь из пулемета. Да, трудно понять на первых порах в шуме боя, под беспрерывными взрывами, где на каждом метре воронка, что есть живые люди, которые не давали противнику продвигаться в глубь нашей территории. Да, были такие люди, это наши пограничники. Они противостояли во много раз превосходящий как живой силой, так и техникой врага. С подходом всех наших взводов усилилась стрельба, битва началась с новой силой, и вот наша артиллерия накрыла западную окраину села. Загорелись хаты. Над нами идет воздушный бой, наш истребитель один ведет воздушный бой с двумя местерами врага и быстро удаляется в сторону г. Кишинева. Противник несколько раз попытался переправиться через реку Прут, но совместными усилиями пограничников и чапаевцев были отбиты все атаки врага, и каждый раз, оставив трупы солдат и офицеров, откатывался назад и скрылся в своих укреплениях. К вечеру приходит связной от командира роты, разыскивает лейтенанта Гетьмана, командира нашего первого взвода,который находился рядом с нами.
Было приказано, чтобы наш пулеметный расчет прибыл на командный пункт роты. Лейтенант Геть- ман отдает приказ нам, чтобы быстро и точно выполнили приказ командира. Мы, сняв пулемет, со вторым номером Рубеном Сухаряном и подносчиком Бурдюковым, уходим в сторону заставы. Пробежав метров двести по траншее, мы застаем ст. лейтенанта Каленинчука в небольшой ячейке и не успеваем доложить о нашем прибытии: рвутся два снаряда и заставляют нас свалиться на дно траншеи друг на друга. Проходит минута, мы поднимаемся, стряхивая с себя пыль, и я впервые вижу своего командира вот в такой военной обстановке. Он всегда был очень добрый, внимательный к своим бойцам, и в то же время строгий, требовательный, его очень уважали и ему доверяли. Был он худощавый, среднего роста. Сейчас у него было немного бледноватое лицо и спокойный взгляд, что говорило о том, что в любой обстановке можно положиться на своего командира. Он очень похож был на Павку Корчагина из кинофильма и по внешности, и по характеру.
Я доложил о нашем прибытии, и он показал рядом с КП роты ячейку и сказал: «Установите пулемет и пока будете в моем распоряжении, ваш участок обстрела — восточная окраина села, действуйте самостоятельно». Мы выполняем приказ командира и начинаем вести огонь по сопке. Остаток дня проходит в усиленной перестрелке с обеих сторон, но дело идет уже к вечеру, постепенно уменьшается стрельба, уже стемнело, только одиночные выстрелы напоминают о войне. И только теперь почувствовали, что мы сегодня целый день ничего не ели. Приводим немного себя в порядок, грязные, усталые. Промочили немного горлышко водой — стало легче дышать. В часов одиннадцать приносят ужин: колбаса, сухарики. Во время ужина распространился слух, что как будто наши войска на правом фланге прорвались на территорию Румынии и подходят к тылам врага. Кто распространил этот слух, никто не мог сказать, но все же мы помахали в сторону врага кулаками : погодите мол, мы завтра вам покажем.
Так прошел суровый первый день войны. И так коротка летняя ночь. Дежурим посменно.
Источник: Районка №12(28) июнь 2015 г.
